Дети-цветы жизни. Сорняки
Название: Время покажет, чья правда сильней (бывшее "Ты выбрал, малыш")
Автор: чУдОвИщЕ
Пейринг/персонажи: Тикки/Аллен, Неа.
Рейтинг: PG-13
Жанр: экшн, яой
Дисклеймер: отказываюсь от прав на персонажей.
Предупреждение: яой
Статус: в процессе
Размещение: с разрешения автора
От автора: в следующей главе ждите NC
глава 3
За завтраком Аллен был отрешен и задумчив. Он даже не припоминал Ною утреннего инцидента. Догадываясь, о чем он думает, Тикки спросил:
- Не то, чтоб мне наскучила твоя компания, но ты ведь не собираешься просидеть в этом доме всю оставшуюся жизнь?
Аллен некоторое время молчал, внутренне готовясь к разговору, потом решительно посмотрел Ною в глаза и ответил:
- Нет - Тикки ничего не говорил, ожидая продолжения. – Я ждал, пока ты вернешься. Я собираюсь убить Графа.
- Убить Графа? Ха, ну конечно, как это я сразу не догадался! Человечество семь тысяч лет только и ждало, пока ты, наконец, решишься, малыш, так что дерзай! - Тикки смеялся так сильно, что на глазах выступили слезы. – А меня ты ждал, чтобы сообщить новость в торжественном порядке?
- Нет. – Игнорируя веселье мужчины, Аллен продолжал пугающе серьёзно. – Я хочу, чтобы ты мне помог.
Фраза вызвала новый приступ хохота, такой сильный, что Тикки рисковал упасть со стула. Некоторое время он вообще не мог говорить, потом, все же, произнес сквозь смех:
- А зачем тебе я, малыш? Просто попроси Графа покончить с собой, так будет проще всего.
Ной еще некоторое время смеялся, но, видя, что Аллен сидит с непроницаемым лицом и, похоже, не обращает никакого внимания на язвительные шутки взял себя в руки.
- С чего ты взял, что я стану тебе помогать? Мне казалось, я не выгляжу тайным приверженцем идей Ордена.
- Ты ничего не теряешь. Все, что мне нужно, это чтобы ты устроил мне личную встречу с Графом, на которой нам никто не будет мешать.
- И на которой ты сразишься с ним в честном бою и убьешь? Поверь, малыш, моя помощь тебе вовсе не нужна: даже если вокруг соберутся все Нои и акумы, им совсем не придется вмешиваться – ты так или иначе не сможешь причинить Графу ни малейшего вреда.
- Тогда тем более у тебя нет причин мне отказывать.
- Скажи, ты осознаешь безнадежность этой затеи?
- А что мне еще остается, Тикки? – внутренняя непроницаемость юноши, похоже, дала трещину. В голосе послышались нотки отчаяния. – Предлагаешь мне просто сидеть и ждать, пока вы в очередной раз не решите наведаться в Орден? Какой толк искать чистую силу, убивать акум, если Графу от этого ни горячо, ни холодно? Все, чем мы занимались до этого времени – лишь мышиная возня, Тысячелетний доказал, что может прекратить ее в любой момент. Так что, даже если это и безнадежно, я все равно лучше попробую, чем и дальше буду плясать под его дудку. Так что, ты мне поможешь?
- Ну уж нет. Если тебе так не терпится умереть – валяй, но меня это не интересует.
Аллен, похоже, был готов к такой реакции мужчины:
- Как мне тебя убедить?
- Ого, даже так? – в глазах заблестели азартные искорки. – И как далеко ты готов зайти?
- Чего ты хочешь?
- Ну, допустим, я хочу тебя? – скорее чтобы испытать решимость юноши, чем серьезно, ответил Ной.
Хотя Аллен и ожидал чего-то подобного, он все равно мертвенно побледнел и тяжело сглотнул, прежде чем ответить:
- Хорошо.
Тикки смотрел испытующе. Вместо ожидаемого веселья, он выглядел очень серьезно, даже строго. Микк поманил рукой:
- Подойди.
На ватных ногах Уолкер подошел к мужчине. По телу пробегала мелкая дрожь, но он был полон внутренней решимости. Тикки неторопливо притянул его к себе, усаживая мальчика на колени, одной рукой он обнял его за талию, а второй аккуратно взял за подбородок, притягивая лицо для поцелуя. Аллен чувствовал себя высеченным из камня, все до единой мышцы его тела были напряженны. Когда Ной неторопливо, но несколько грубо накрыл его губы своими, юноша попытался робко отвечать на поцелуй, хотя все равно терялся каждый раз, когда Ной начинал действовать более активно. Чужой язык, проникший в рот, сначала вызвал волну дрожи по всему телу, но к концу поцелуя Аллен стал находить это даже приятным и почувствовал себя более раскованно. Мысленно он хотел поблагодарить Тикки за то, что тот не давит на него слишком сильно, давая время освоиться.
Поцелуй прекратился и Ной отстранился, придирчиво вглядываясь в Аллена:
- Нет. Так совсем не интересно. Твое дешевое самопожертвование тут не уместно. Впрочем – тут Тикки подмигнул, заставляя Аллена мгновенно вскочить с колен мужчины – я все равно собираюсь поиметь тебя в ближайшем будущем, так что не будем портить удовольствие ни мне, ни тебе твоим вынужденным согласием. И с твоей дурацкой затеей я помогать не собираюсь.
Уолкер не знал, злиться ему, или же чувствовать облегчение. Почему-то он злился и даже, хотя гордый юноша никогда себе в этом бы и не признался, был несколько уязвлен отказом мужчины.
- Тогда я заставлю тебя мне помочь!
- Оу, и как же это?
- Иносенс, активация! Сразимся и, если я выиграю, ты сделаешь то, что я хочу.
Глаза Уолкера горели решимостью, а вот Тикки, напротив, смотрел скептически. На активацию чистой силы он даже не обратил внимания.
- Ты мне сейчас не интересен. Ты слаб, а я не буду сдерживаться. Но, я уже говорил, убивать тебя мне пока что не выгодно.
- Я-то слаб? А кто в прошлый раз исполосовал тебя мечом вдоль и поперек?! – обычно невозмутимый Аллен, сейчас почти кричал. Пренебрежительность и равнодушие мужчины выводили его из себя. – Или ты забыл, кто оставил тебе эти шрамы? А, может, ты просто боишься проиграть?!
Странно, но кричал именно Аллен, в то время как обычно импульсивный Тикки оставался совершенно спокоен, даже холоден.
- В прошлый раз я подавлял свои способности. Но, благодаря тебе, уже нет. Так что, говорю еще раз: ты мне сейчас не интересен, малыш.
- А не слишком ли ты самоуверен? Подавлял способности? Ну и что! Сразись со мной, прежде чем ставить себя выше других!
- Смысл драться с тем, кто не может тебя убить? Посмотри на себя, Аллен Уолкер! Ты умоляешь врага о помощи. Ты готов спасать меня, спать со мной, лишь бы никому не пришлось страдать. Это война, и твой детский пацифизм здесь ничего не стоит. В тебе не хватает ненависти, хотя ты отчаянно и пытаешься внушить себе, что ненавидишь Графа. Но ты знаешь, что это не так и поэтому ты не знаешь, как тебе поступить и убегаешь. Ты убежал уже так далеко, что дальше только смерть, к которой ты так отчаянно стремишься. Когда ты сражался со мной, ты победил, потому что знал, чего хочешь. Но теперь ты запутался и слаб. Ты не в силах решить все сам для себя, так как же ты собрался победить Графа?
К концу речи Тикки, все же, повысил голос. Такая, неожиданная для Удовольствия Ноя, многословность и прямолинейность подействовали на Аллена, как пощечина. Хрупкая оболочка, которую он построил вокруг себя, чтобы отгородиться от всего, что с ним произошло с тех пор, как он узнал о существовании Четырнадцатого , наконец разбилась. Он рухнул на колени рядом с Ноем и по щекам у него покатились непроизвольные слезы.
- Так что же мне тогда делать, Тикки?
Микк встал и презрительно посмотрел на юношу сверху вниз. А потом он отвесил ему уже самую настоящую пощечину.
- Спрячь эти жалкие слезы!
Раздавленный, Аллен ничего не ответил и даже не повернул головы после удара. Плакать он от неожиданности перестал, но с колен вставать не собирался, не хотел, не мог… Ной молча шел к выходу из кухни, но на пороге, все же, на мгновенье замер и обронил, почти сочувственно:
- И реши уже для себя, чего ты, в конце-концов, на самом деле хочешь.
*****
Оставшись наедине с собой, Аллен долго еще сидел на полу, бессмысленно глядя в одну точку. В последнее время в Ордене он никогда не оставался один. Рядом всегда находился, по крайней мере Линк, так что юноша не мог толком разобраться со своими мыслями. И вот, наконец, он был в одиночестве, оставленный лицом к лицу со всеми проблемами, вынужденный принимать невозможные решения… Он чувствовал себя настолько жалко, что почти готов был умолять Тикки не оставлять его одного. Уолкер мысленно обругал себя: в самом деле, за кого он принимает Тикки? Ной, конечно, был вполне общителен и любезен, но только до тех пор, пока это было нужно ему самому. И уж явно он не являлся мальчику другом, который будет выслушивать его проблемы и поддерживать в трудную минуту. Хотя, возможно, то, что сделал для него Микк было важнее любого совета, который он мог получить от друзей…
Чтож, кухня не лучшее место для принятия важных решений, так что Аллен забрал все, что оставалось в холодильнике и пошел в спальню. По пути он заметил, что Ноя в доме уже не было. От этого, почему-то, стало еще паршивей.
*****
Аллен долго лежал на кровати, размышляя над тем, что ему делать дальше. В Ордене ему не нужно было думать об этом, все было так просто! Они искали чистую силу, уничтожали акум, сражались с Ноями… Но теперь Уолкер осознавал: чем больше акум они убивали, тем больше их становилось, чем сильнее становились экзорцисты, тем сильнее становились их враги, а Сердце все так никто и не мог найти… Да и существовало ли вообще это Сердце? От чего-то, Аллен был уверен, что ни у кого из оставшихся генералов его не было. Да и как могло быть по-другому, если нет ни более сильной чистой силы, ни более слабой, а ее эволюция зависит исключительно от ее владельца? А даже если бы и нашли Сердце, что бы тогда изменилось? Если нашли бы Нои – то выиграли бы войну. А вот что изменилось бы для экзорцистов, найди они Сердце? Просто получили бы очередную чистую силу, которой, в придачу, никто не умеет пользоваться. Нет, так продолжаться не может. Нужно что-то делать, и срочно. Вот только что?
Что имел ввиду Тикки, говоря, что он не знает, чего хочет и потому слаб? Чего он хотел? Перед глазами пронеслись счастливые лица его друзей: Линали, Лави, Крори… даже Канда улыбался со всеми. Он хотел защитить их. А еще, он никогда больше не хотел видеть, как страдают обреченные души несчастных акум. Акума – создание настолько противоестественное, что их просто не должно существовать. Он хотел, чтобы на Земле не осталось ни одного акумы. Да, это то, чего хотел Уолкер, но как можно достичь этого? Ответ был очевиден – закончить войну. Но как?! Аллен подумал, что, если бы Граф умер, не было бы и войны. Но так ли это? Четырнадцатый сказал, что станет новым Тысячелетним Графом, так что мешает ему, или любому другому Ною занять место павшего тирана? Хотя бы тому же Тикки…
Аллен невольно усмехнулся, представив озорного и беззаботного мужчину в роли Мирового Зла, строящего коварные планы по уничтожению человечества… Нет, только не Тикки.
Но, получается, что смерть Графа ничего бы не изменила? А хотел ли Аллен, в принципе, убивать Тысячелетнего? Аллен представил себе бездыханное тело, с застывшим ужасным оскалом на лице… интересно, а кто-нибудь захочет спасти его душу? И тут Аллен понял, понял все. Нет, никого он не хотел убивать, и даже Графа. Тикки назвал это дешевым пацифизмом? Ну и ладно! Теперь Аллен, как никогда раньше осознал, что войну нельзя выиграть за счет чужой смерти. Войну вообще нельзя выиграть, ведь кому-то придется проиграть. Войны просто не должно быть…
Но ответ на один вопрос поставил перед ним другой, гораздо более сложный. Прекратить войну? Сказать легко, но как сделать? Как, ну как, ради всего святого, можно остановить ненависть, которая длится уже семь тысяч лет?
- Ты не сможешь сделать этого, Аллен.
Юноша резко обернулся, оказавшись лицом напротив большого зеркала. Мужчина с серой кожей и черными волосами смотрел на него ласково и немного печально.
- Не решай за меня, что я могу, а что нет, Четырнадцатый.
- Перестань меня так называть, это довольно неприятно – голос Ноя звучал очень тепло и даже как-то по-отечески. – Меня зовут Неа, я же говорил.
- И почему же я не смогу этого сделать, Неа? А ты? Хочешь сказать ты сможешь?
- Да. Аллен, Тикки был прав – ты не сможешь изменить суть вещей одним лишь пацифизмом. Победы без жертв не бывает, тем более, если твой враг – сама ненависть. Ты готов жертвовать только собой, но этого явно не достаточно.
- А ты? – Аллен начинал приходить в ярость – Ты готов принести в жертву всех и каждого?! Какой смысл в победе, если она принесет больше жертв, чем сама война, а, Неа?!
Четырнадцатый Ной посмотрел на Аллена с искренним состраданием. Он не стал спорить, понимая бессмысленность споров, и просто продолжил:
- Я хочу уничтожить их всех: Орден, Графа и Ноев. Их сердца слишком сильно изранены болью от этой войны, и эту боль они никогда не забудут. Так что их уже нельзя спасти. Но, если не будет тех, кто ненавидит, не останется и самой ненависти.
- А Мана? Я знаю, ты любил его. Если бы он был на одной из сторон, его бы ты тоже убил?!
Первый раз за все время разговора Неа казался немного рассерженным:
- Я хочу сделать это именно ради Маны! Когда я стал Ноем он всегда оставался рядом, хотя ему все время угрожала опасность. Я хочу создать такой мир, в котором мы могли бы жить, ничего не опасаясь и не боясь завтра проснуться, чтобы никогда больше не увидеть друг друга. Для нас с ним это уже невозможно, но я подарю этот мир тем, кто будет после нас. Ради этого я готов принести любые жертвы.
Теперь Аллен увидел в отражавшемся перед ним мужчине не Ноя, но человека. Человека, разделенного с братом и страдающего. Вся злость мигом улетучилась. Юноша подошел к зеркалу и приложил ладонь к щеке отражения.
- Ты не можешь спасти свое собственное сердце, да, Неа? Я тоже любил Ману. Когда он умер, я не знал, что мне делать. Но, знаешь, Мана сказал мне идти вперед. Он сказал мне никогда не останавливаться, и я пообещал ему. Я тоже многое потерял на этой войне, но в моем сердце нет ненависти. Я не прошу тебя поверить, но этот мир изменится. И это сделаем не я и не ты, потому что в одиночку это невозможно. Неизлечима только смерть, так что я не позволю тебе никого принести в жертву.
- Хотел бы я, чтоб это было так, но у тебя ничего не выйдет, Аллен. Я оставлю тебя сейчас, но придет время, причем очень скоро, когда ты не сможешь больше верить в свои несбыточные мечты, и тогда у тебя больше не останется сил сопротивляться мне.
Отражение в зеркале растворилось, и Аллен, наконец, знал, как ему следует поступить.
Автор: чУдОвИщЕ
Пейринг/персонажи: Тикки/Аллен, Неа.
Рейтинг: PG-13
Жанр: экшн, яой
Дисклеймер: отказываюсь от прав на персонажей.
Предупреждение: яой
Статус: в процессе
Размещение: с разрешения автора
От автора: в следующей главе ждите NC
глава 3
За завтраком Аллен был отрешен и задумчив. Он даже не припоминал Ною утреннего инцидента. Догадываясь, о чем он думает, Тикки спросил:
- Не то, чтоб мне наскучила твоя компания, но ты ведь не собираешься просидеть в этом доме всю оставшуюся жизнь?
Аллен некоторое время молчал, внутренне готовясь к разговору, потом решительно посмотрел Ною в глаза и ответил:
- Нет - Тикки ничего не говорил, ожидая продолжения. – Я ждал, пока ты вернешься. Я собираюсь убить Графа.
- Убить Графа? Ха, ну конечно, как это я сразу не догадался! Человечество семь тысяч лет только и ждало, пока ты, наконец, решишься, малыш, так что дерзай! - Тикки смеялся так сильно, что на глазах выступили слезы. – А меня ты ждал, чтобы сообщить новость в торжественном порядке?
- Нет. – Игнорируя веселье мужчины, Аллен продолжал пугающе серьёзно. – Я хочу, чтобы ты мне помог.
Фраза вызвала новый приступ хохота, такой сильный, что Тикки рисковал упасть со стула. Некоторое время он вообще не мог говорить, потом, все же, произнес сквозь смех:
- А зачем тебе я, малыш? Просто попроси Графа покончить с собой, так будет проще всего.
Ной еще некоторое время смеялся, но, видя, что Аллен сидит с непроницаемым лицом и, похоже, не обращает никакого внимания на язвительные шутки взял себя в руки.
- С чего ты взял, что я стану тебе помогать? Мне казалось, я не выгляжу тайным приверженцем идей Ордена.
- Ты ничего не теряешь. Все, что мне нужно, это чтобы ты устроил мне личную встречу с Графом, на которой нам никто не будет мешать.
- И на которой ты сразишься с ним в честном бою и убьешь? Поверь, малыш, моя помощь тебе вовсе не нужна: даже если вокруг соберутся все Нои и акумы, им совсем не придется вмешиваться – ты так или иначе не сможешь причинить Графу ни малейшего вреда.
- Тогда тем более у тебя нет причин мне отказывать.
- Скажи, ты осознаешь безнадежность этой затеи?
- А что мне еще остается, Тикки? – внутренняя непроницаемость юноши, похоже, дала трещину. В голосе послышались нотки отчаяния. – Предлагаешь мне просто сидеть и ждать, пока вы в очередной раз не решите наведаться в Орден? Какой толк искать чистую силу, убивать акум, если Графу от этого ни горячо, ни холодно? Все, чем мы занимались до этого времени – лишь мышиная возня, Тысячелетний доказал, что может прекратить ее в любой момент. Так что, даже если это и безнадежно, я все равно лучше попробую, чем и дальше буду плясать под его дудку. Так что, ты мне поможешь?
- Ну уж нет. Если тебе так не терпится умереть – валяй, но меня это не интересует.
Аллен, похоже, был готов к такой реакции мужчины:
- Как мне тебя убедить?
- Ого, даже так? – в глазах заблестели азартные искорки. – И как далеко ты готов зайти?
- Чего ты хочешь?
- Ну, допустим, я хочу тебя? – скорее чтобы испытать решимость юноши, чем серьезно, ответил Ной.
Хотя Аллен и ожидал чего-то подобного, он все равно мертвенно побледнел и тяжело сглотнул, прежде чем ответить:
- Хорошо.
Тикки смотрел испытующе. Вместо ожидаемого веселья, он выглядел очень серьезно, даже строго. Микк поманил рукой:
- Подойди.
На ватных ногах Уолкер подошел к мужчине. По телу пробегала мелкая дрожь, но он был полон внутренней решимости. Тикки неторопливо притянул его к себе, усаживая мальчика на колени, одной рукой он обнял его за талию, а второй аккуратно взял за подбородок, притягивая лицо для поцелуя. Аллен чувствовал себя высеченным из камня, все до единой мышцы его тела были напряженны. Когда Ной неторопливо, но несколько грубо накрыл его губы своими, юноша попытался робко отвечать на поцелуй, хотя все равно терялся каждый раз, когда Ной начинал действовать более активно. Чужой язык, проникший в рот, сначала вызвал волну дрожи по всему телу, но к концу поцелуя Аллен стал находить это даже приятным и почувствовал себя более раскованно. Мысленно он хотел поблагодарить Тикки за то, что тот не давит на него слишком сильно, давая время освоиться.
Поцелуй прекратился и Ной отстранился, придирчиво вглядываясь в Аллена:
- Нет. Так совсем не интересно. Твое дешевое самопожертвование тут не уместно. Впрочем – тут Тикки подмигнул, заставляя Аллена мгновенно вскочить с колен мужчины – я все равно собираюсь поиметь тебя в ближайшем будущем, так что не будем портить удовольствие ни мне, ни тебе твоим вынужденным согласием. И с твоей дурацкой затеей я помогать не собираюсь.
Уолкер не знал, злиться ему, или же чувствовать облегчение. Почему-то он злился и даже, хотя гордый юноша никогда себе в этом бы и не признался, был несколько уязвлен отказом мужчины.
- Тогда я заставлю тебя мне помочь!
- Оу, и как же это?
- Иносенс, активация! Сразимся и, если я выиграю, ты сделаешь то, что я хочу.
Глаза Уолкера горели решимостью, а вот Тикки, напротив, смотрел скептически. На активацию чистой силы он даже не обратил внимания.
- Ты мне сейчас не интересен. Ты слаб, а я не буду сдерживаться. Но, я уже говорил, убивать тебя мне пока что не выгодно.
- Я-то слаб? А кто в прошлый раз исполосовал тебя мечом вдоль и поперек?! – обычно невозмутимый Аллен, сейчас почти кричал. Пренебрежительность и равнодушие мужчины выводили его из себя. – Или ты забыл, кто оставил тебе эти шрамы? А, может, ты просто боишься проиграть?!
Странно, но кричал именно Аллен, в то время как обычно импульсивный Тикки оставался совершенно спокоен, даже холоден.
- В прошлый раз я подавлял свои способности. Но, благодаря тебе, уже нет. Так что, говорю еще раз: ты мне сейчас не интересен, малыш.
- А не слишком ли ты самоуверен? Подавлял способности? Ну и что! Сразись со мной, прежде чем ставить себя выше других!
- Смысл драться с тем, кто не может тебя убить? Посмотри на себя, Аллен Уолкер! Ты умоляешь врага о помощи. Ты готов спасать меня, спать со мной, лишь бы никому не пришлось страдать. Это война, и твой детский пацифизм здесь ничего не стоит. В тебе не хватает ненависти, хотя ты отчаянно и пытаешься внушить себе, что ненавидишь Графа. Но ты знаешь, что это не так и поэтому ты не знаешь, как тебе поступить и убегаешь. Ты убежал уже так далеко, что дальше только смерть, к которой ты так отчаянно стремишься. Когда ты сражался со мной, ты победил, потому что знал, чего хочешь. Но теперь ты запутался и слаб. Ты не в силах решить все сам для себя, так как же ты собрался победить Графа?
К концу речи Тикки, все же, повысил голос. Такая, неожиданная для Удовольствия Ноя, многословность и прямолинейность подействовали на Аллена, как пощечина. Хрупкая оболочка, которую он построил вокруг себя, чтобы отгородиться от всего, что с ним произошло с тех пор, как он узнал о существовании Четырнадцатого , наконец разбилась. Он рухнул на колени рядом с Ноем и по щекам у него покатились непроизвольные слезы.
- Так что же мне тогда делать, Тикки?
Микк встал и презрительно посмотрел на юношу сверху вниз. А потом он отвесил ему уже самую настоящую пощечину.
- Спрячь эти жалкие слезы!
Раздавленный, Аллен ничего не ответил и даже не повернул головы после удара. Плакать он от неожиданности перестал, но с колен вставать не собирался, не хотел, не мог… Ной молча шел к выходу из кухни, но на пороге, все же, на мгновенье замер и обронил, почти сочувственно:
- И реши уже для себя, чего ты, в конце-концов, на самом деле хочешь.
*****
Оставшись наедине с собой, Аллен долго еще сидел на полу, бессмысленно глядя в одну точку. В последнее время в Ордене он никогда не оставался один. Рядом всегда находился, по крайней мере Линк, так что юноша не мог толком разобраться со своими мыслями. И вот, наконец, он был в одиночестве, оставленный лицом к лицу со всеми проблемами, вынужденный принимать невозможные решения… Он чувствовал себя настолько жалко, что почти готов был умолять Тикки не оставлять его одного. Уолкер мысленно обругал себя: в самом деле, за кого он принимает Тикки? Ной, конечно, был вполне общителен и любезен, но только до тех пор, пока это было нужно ему самому. И уж явно он не являлся мальчику другом, который будет выслушивать его проблемы и поддерживать в трудную минуту. Хотя, возможно, то, что сделал для него Микк было важнее любого совета, который он мог получить от друзей…
Чтож, кухня не лучшее место для принятия важных решений, так что Аллен забрал все, что оставалось в холодильнике и пошел в спальню. По пути он заметил, что Ноя в доме уже не было. От этого, почему-то, стало еще паршивей.
*****
Аллен долго лежал на кровати, размышляя над тем, что ему делать дальше. В Ордене ему не нужно было думать об этом, все было так просто! Они искали чистую силу, уничтожали акум, сражались с Ноями… Но теперь Уолкер осознавал: чем больше акум они убивали, тем больше их становилось, чем сильнее становились экзорцисты, тем сильнее становились их враги, а Сердце все так никто и не мог найти… Да и существовало ли вообще это Сердце? От чего-то, Аллен был уверен, что ни у кого из оставшихся генералов его не было. Да и как могло быть по-другому, если нет ни более сильной чистой силы, ни более слабой, а ее эволюция зависит исключительно от ее владельца? А даже если бы и нашли Сердце, что бы тогда изменилось? Если нашли бы Нои – то выиграли бы войну. А вот что изменилось бы для экзорцистов, найди они Сердце? Просто получили бы очередную чистую силу, которой, в придачу, никто не умеет пользоваться. Нет, так продолжаться не может. Нужно что-то делать, и срочно. Вот только что?
Что имел ввиду Тикки, говоря, что он не знает, чего хочет и потому слаб? Чего он хотел? Перед глазами пронеслись счастливые лица его друзей: Линали, Лави, Крори… даже Канда улыбался со всеми. Он хотел защитить их. А еще, он никогда больше не хотел видеть, как страдают обреченные души несчастных акум. Акума – создание настолько противоестественное, что их просто не должно существовать. Он хотел, чтобы на Земле не осталось ни одного акумы. Да, это то, чего хотел Уолкер, но как можно достичь этого? Ответ был очевиден – закончить войну. Но как?! Аллен подумал, что, если бы Граф умер, не было бы и войны. Но так ли это? Четырнадцатый сказал, что станет новым Тысячелетним Графом, так что мешает ему, или любому другому Ною занять место павшего тирана? Хотя бы тому же Тикки…
Аллен невольно усмехнулся, представив озорного и беззаботного мужчину в роли Мирового Зла, строящего коварные планы по уничтожению человечества… Нет, только не Тикки.
Но, получается, что смерть Графа ничего бы не изменила? А хотел ли Аллен, в принципе, убивать Тысячелетнего? Аллен представил себе бездыханное тело, с застывшим ужасным оскалом на лице… интересно, а кто-нибудь захочет спасти его душу? И тут Аллен понял, понял все. Нет, никого он не хотел убивать, и даже Графа. Тикки назвал это дешевым пацифизмом? Ну и ладно! Теперь Аллен, как никогда раньше осознал, что войну нельзя выиграть за счет чужой смерти. Войну вообще нельзя выиграть, ведь кому-то придется проиграть. Войны просто не должно быть…
Но ответ на один вопрос поставил перед ним другой, гораздо более сложный. Прекратить войну? Сказать легко, но как сделать? Как, ну как, ради всего святого, можно остановить ненависть, которая длится уже семь тысяч лет?
- Ты не сможешь сделать этого, Аллен.
Юноша резко обернулся, оказавшись лицом напротив большого зеркала. Мужчина с серой кожей и черными волосами смотрел на него ласково и немного печально.
- Не решай за меня, что я могу, а что нет, Четырнадцатый.
- Перестань меня так называть, это довольно неприятно – голос Ноя звучал очень тепло и даже как-то по-отечески. – Меня зовут Неа, я же говорил.
- И почему же я не смогу этого сделать, Неа? А ты? Хочешь сказать ты сможешь?
- Да. Аллен, Тикки был прав – ты не сможешь изменить суть вещей одним лишь пацифизмом. Победы без жертв не бывает, тем более, если твой враг – сама ненависть. Ты готов жертвовать только собой, но этого явно не достаточно.
- А ты? – Аллен начинал приходить в ярость – Ты готов принести в жертву всех и каждого?! Какой смысл в победе, если она принесет больше жертв, чем сама война, а, Неа?!
Четырнадцатый Ной посмотрел на Аллена с искренним состраданием. Он не стал спорить, понимая бессмысленность споров, и просто продолжил:
- Я хочу уничтожить их всех: Орден, Графа и Ноев. Их сердца слишком сильно изранены болью от этой войны, и эту боль они никогда не забудут. Так что их уже нельзя спасти. Но, если не будет тех, кто ненавидит, не останется и самой ненависти.
- А Мана? Я знаю, ты любил его. Если бы он был на одной из сторон, его бы ты тоже убил?!
Первый раз за все время разговора Неа казался немного рассерженным:
- Я хочу сделать это именно ради Маны! Когда я стал Ноем он всегда оставался рядом, хотя ему все время угрожала опасность. Я хочу создать такой мир, в котором мы могли бы жить, ничего не опасаясь и не боясь завтра проснуться, чтобы никогда больше не увидеть друг друга. Для нас с ним это уже невозможно, но я подарю этот мир тем, кто будет после нас. Ради этого я готов принести любые жертвы.
Теперь Аллен увидел в отражавшемся перед ним мужчине не Ноя, но человека. Человека, разделенного с братом и страдающего. Вся злость мигом улетучилась. Юноша подошел к зеркалу и приложил ладонь к щеке отражения.
- Ты не можешь спасти свое собственное сердце, да, Неа? Я тоже любил Ману. Когда он умер, я не знал, что мне делать. Но, знаешь, Мана сказал мне идти вперед. Он сказал мне никогда не останавливаться, и я пообещал ему. Я тоже многое потерял на этой войне, но в моем сердце нет ненависти. Я не прошу тебя поверить, но этот мир изменится. И это сделаем не я и не ты, потому что в одиночку это невозможно. Неизлечима только смерть, так что я не позволю тебе никого принести в жертву.
- Хотел бы я, чтоб это было так, но у тебя ничего не выйдет, Аллен. Я оставлю тебя сейчас, но придет время, причем очень скоро, когда ты не сможешь больше верить в свои несбыточные мечты, и тогда у тебя больше не останется сил сопротивляться мне.
Отражение в зеркале растворилось, и Аллен, наконец, знал, как ему следует поступить.
@темы: фанфики, d.gray-man
-
-
14.09.2010 в 16:06Тикки бесподобен, особенно его сарказм ^^
-
-
14.09.2010 в 17:50-
-
14.09.2010 в 20:05великолепно все,от начала до конца.
затихаю и жду проды.спасибо^^
-
-
14.09.2010 в 23:16Жду продолжения)))